У меня есть эмоции. А не я – у эмоций.
Если вам тут всё понятно – мои поздравления, вы сэкономили кучу времени на изучение всяких «духовных практик», и на випасаны можно не ехать. Займитесь чем-нибудь более интересным. Укроп там на подоконнике посадите, что ли.
Кстати, мне кажется, что я ни разу в жизни не использовала магазинный укроп во время готовки. У меня такая традиция есть – покупать, ставить в стакан с водой, вспоминать, только когда окончательно сгниёт. Так что выращивать на подоконнике кажется не такой уж и безумной идеей.
В общем, что там про эмоции. Они есть. Иногда они прям дохрена как есть. Мы говорим – мне страшно, мне больно, я счастлив, мне грустно. И это такая констатация факта, мол, вы вот хоть обосритесь все, но мне страшно и все тут. Срочно замените мир на не страшный.
Мир никто не заменяет (и ни одна сволочь еще не напомнила вовремя про укроп!), эмоция усиливается, захлестывает целиком, грозится вытечь через уши. Ад, пиздец, фрустрация.
Что предлагают делать словоохотливые доброжелатели? Правильно, забить хуй и «узбагоится». В реальности это означает: «Да ты просто научись силой воли игнорировать сигнал огромной силы, который в данный момент превращает твой мозг в жаровню, а тебя в подгоревший хлебушек, а впредь – запрещай себе любые проявления чувств. Делов-то!»
Буквально пара повторений, и у вас застарелый невроз, невозможность понимать свои чувства, эмоциональная глухота, и как следствие – адские проблемы в коммуникации с другими людьми. Готово, вы восхитительны!
Есть другая крайность. Ее любят шизотерические барышни и атлетичные юноши. Её сформулировал ещё Шрек (ах, где мои десять лет?). Звучит как «Лучше снаружи, чем внутри».
Ну, типа есть эмоция – хуячь внешние проявления. Злишься – пизди грушу (или кого-то), грустно – устраивай истерику, рыдай прямо в супермаркете над йогуртом, потому что он, скотина такая, обезжиренный, а ты нет. Плачь, ори, топай ножками. Пятилетке можно, а тебе нет? Хуйня какая ваш взрослый мир.
И тут проблем аж две штуки. Первая заключается в том, что вы, уважаемая хрупкая снежинка, тут не одни. И другим людям внезапно ваша непосредственность и экзальтированность может, ну как сказать, ну немножко остоебенить. Особенно на десятой истерике с разрушением всего, что попадается под руку, в день.
Вторая – то, что это не помогает. Если верить исследованиям (а я им склонна верить), чуваки, которых в состоянии стресса и злости заставляли месить грушу, с этим самым стрессом спралялись хуже (ну там, кортизол слюной, гады такие, выделяли почем зря), чем чуваки, которых отправили слушать Моцарта и думать котятах.
Ну окей. Моцарт, котята и укроп на подоконнике правда могут помочь. Но если эмоция такая, на полшишечки. Вяленькая и мимолётненькая. А если по старой доброй традиции вас пиздрячит, как кобылу под нейролептиками? Какой в пизду укроп, если хочется не то удавить, не то удавиться?
И вот тут появляются всякие лысые чуваки, завернутые в желтые шторы, и рассказывают миллион историй про текущую реку, сад камней, быков, базары, воинов, монахов и прочий Диснейленд, смысл которых, если очистить от шелухи, сводится к тому, что «У тебя есть такая эмоция. И чо теперь?»
(На самом деле там вообще всё сводится к тому, что «Ну и чо теперь?», но это для совсем уж просвещённых, а мы еще хотим быть в состоянии укроп вырастить)
Ну то есть. Вот вы, например, кривыми своими руками что-то делали и поранились. Ну, палец ножом херанули или синяк поставили. Вам больно, неприятно, и на какой-то момент весь мир сосредотачивается вокруг вашей бобочки. Вы, наверное, даже что-то неприличное говорите. Но потом осматриваете место ранения, понимаете, что ничего серьезного, ну разве что можно бинтиком примотать, чтобы все не угваздать, и продолжаете дальше жить. Ну потому что чо суетиться? Рана не опасная, надо подождать, само зарастет. Да, побаливает, да, тянет неприятно. Да, оказывается в кухне остались еще острые ножи и углы столов. Ну что теперь – обосраться что ли?
Вот с эмоциями оно примерно также и работает. Пережидаешь первый сильный всплеск, а потом осознаешь: «Да, злюся». Или «да, кажется, это зависть». «Я сейчас испытываю страх». Ну что ты – помрешь от этого что ли? Нет. Ты всё такой же человек, как и был за пять минут до. Всё ровно так же. Просто сейчас ты испытываешь эмоцию. Ну и хуй то с ней.
То есть ты не героически пытаешься себя заставить поверить в то, что раны нет, ножа не существует, а рука совсем-совсем не болит. Да болит. Да, неприятно. Достругай лучше ты салат, я пока кофе поставлю.
Ты не запрещаешь себе эмоции, но и не бегаешь по кухне с криками «о боже, ПААААЛЕЦ!!! Он был мне так дорог!!!!». Ты как бы отделяешь себя от эмоции, но при этом не отрицаешь ее. И она перестаёт тебя сжирать целиком.
Вместо «я боюсь!!!», где боюсь – это всё, что я делаю, и всё, чем я являюсь, появляется «я испытываю страх». То есть вот я, вот страх. Окей. Вот так я его чувствую. Вот такие физиологические проявления. Прикольно, ладошки потеют, ух ты ж. Интересно, через три минуты оно усилится или ослабнет?
И садишься наблюдать.
Чуваки в желтых простынях наблюдают, сидя на неудобных ковриках, сложив под себя ноги таким образом, что если у вас нет за плечами пары лет йоги, то вы обязательно вывернете лодыжки. Не надо. Вам нахер не нужна пещера, вонючие палочки, большая рында над бошкой, записи «звуков природы» или вывернутые неестественно ноги. Это всё мишура, чтобы туристы ездили и покупали пластмассовых будд, импортированных из Китая.
Всё что вам нужно, это глубоко вдохнуть, медленно выдохнуть и подумать в голову.
Сначала это получается так себе. Не ассоциировать себя с собственной пиздрячестью с непривычки сложно.
Но всё приходит постепенно. И если держать мысль о том, что «я не эмоция, я тот, у кого есть эмоция», как спасательный круг над водой, то скоро начнёт получаться. И тогда эмоции можно выбирать, как в ресторане – ой, меня кроет счастьем и любовью, пойду окунусь туда, ой, а это мерзость какая-то ревнивая и завистливая, не хочу так, пусть пройдет, я в нее окунаться не собираюсь, так со стороны попырю.
И посажу, наконец укроп на подоконнике. А то так никогда его в салат не накрошу.
